Одна из самых шумных прошлогодних бурь в банковском сообществе была вызвана информацией о намерении регулятора с 2015 г. увеличить требования к минимальному размеру капитала до 300 млн руб. Мол, многие банки не успели еще прийти в себя после аналогичного ужесточения, предписывавшего нарастить капитал до 180 млн к 1 января 2013 г. Кстати, около 50 организаций к началу нынешнего года так и не справились с этим требованием.
Основным аргументом против «закручивания гаек» был следующий: размер капитала не имеет особого значения, эффективным может быть как большой, так и маленький банк. Не поспоришь. Однако как раз эффективности банковскому сектору сейчас очень недостает: падает маржа, сокращается прибыльность операций, рентабельность бизнеса. В такой ситуации собственный капитал постепенно «проедается». Что и подтверждает статистика: на начало января 2014 г. средний уровень достаточности капитала составил 14,7%, снизившись за год на 3,5%. Этот средний показатель все еще весьма далек от критического минимального значения — 10% по нормативам Банка России. Однако довольно у многих банков он к этой критической отметке стремится: так, по расчетам Центра экономических исследований МФПА, около 30 банков, чей показатель дрейфует в районе отметки 11% (антирекорд — значение 10,02%), нуждаются в срочной докапитализации. Если же в качестве безопасного уровня считать значение 12%, число банков, нуждающихся во вливании капитала, вырастает до 80. По оценкам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, в группу риска входят около сотни банков, причем пять-шесть из них значатся в списке Топ-30.
Перестарались с кредитами
Опасность потери капитала возникла по нескольким причинам. В течение всего прошлого года банки необоснованно резко, неадекватно темпам прироста собственного капитала наращивали активы. Так, собственный капитал банковской системы вырос в 2013 г. на 10,8%, кредиты нефинансовому сектору — на 26%, населению — на 35,9%. Опережающий, непропорционально высокий рост активов, безусловно, отразился на показателе достаточности капитала.
Ураганные темпы наращивания кредитования, по задумке многих банков, были призваны поправить дела с ухудшающейся рентабельностью капитала — просто за счет «вала». Достигнутый результат, как и можно было предположить, оказался прямо противоположным первоначальной цели: ситуация с рентабельностью капитала оказалась еще более неудовлетворительной. По расчетам ЦЭИ МФПА, средняя по системе рентабельность капитала составила на начало этого года 13,58%. Это более или менее приличный результат. Но в нем отражен в основном вклад 50 крупнейших банков (14,56%). У остальных достижения гораздо скромнее: у банков, чей собственный капитал находится в диапазоне от 3 до 10 млрд руб. — 10,8%, до 3 млрд — 8, 82%, до миллиарда — 7,51%, до полумиллиарда — 5,7%. Цифры свидетельствуют о том, что стратегия наращивания эффективности за счет увеличения рискованности портфеля себя исчерпала.
Рискованность портфеля банки увеличивали тремя основными способами. Во-первых, явно перестарались с кредитованием населения: бремя выданных розничных кредитов, по оценкам ЦМАКП, явно выше возможностей многих домашних хозяйств. Во-вторых, вследствие усиления сезонной нестабильности рубля в III квартале могут возникнуть проблемы у компаний-заемщиков, привлекавших валютные кредиты, но не имеющих постоянного дохода в валюте. В-третьих, в связи с ожидаемым замедлением темпов роста экономики под вопросом окажутся многие кредиты, взятые в расчете на продолжение роста.
В итоге кредитные риски скоро займут первое место в списке причин головной боли. По оценкам ЦМАКП, уже к концу прошлого года абсолютный объем просроченной задолженности по кредитам прекратил снижаться, стабилизировавшись на уровне в четыре-пять раз выше докризисного. В наступившем году доля непогашаемых кредитов во вновь выдаваемых по сравнению с 2013 г. увеличится. Под просрочку понадобится создавать дополнительные резервы, что также уменьшит банковский капитал.
Кроме того, Банк России недавно внес ужесточающие поправки в Инструкцию 110-И, оценивающую активы по степени риска и предписывающую необходимый объем резервов для каждой группы вложений. Банкиры уже высказали недовольство по этому поводу: новые правила заставят многих из них досоздавать резервы, омертвив еще какую-то часть собственного капитала. Но понятна и логика регулятора: более жесткая оценка рискованности активов и требование более объемного резервирования под них — это его инструмент управления кредитными рисками банков, которые, если честно, в прошлом году несколько переборщили с раздачей займов. Ушат холодной воды, вылитый регулятором на головы поднадзорных, эффект уже произвел: итоги января показали существенное замедление темпов кредитования. С одной стороны, это означает снижение рисков плохих долгов. С другой — сужение возможностей банков зарабатывать прибыль, за счет которой можно поправить капитал.
Инерция или шок
Формально уровень капитала банков пока достаточен. Но запас его совсем небольшой и обеспечивает лишь умеренную защиту от рисков, принятых на баланс. Даже без серьезных внешних стрессов кредитные организации из группы риска, выявленной ЦМАКП, при малейшем незапланированном резком движении (например, ухудшении качества «связанной» ссуды) могут оказаться на грани потери капитала. Причем сами они генерировать капитал, ввиду низкой прибыльности, уже не в состоянии. Речь действительно идет об опасности кратного роста громких банкротств.
Кто оказался в группе риска? Увы, в этой сотне, по расчетам ЦМАКП, крупные частные столичные банки (с головными офисами в Москве или Санкт-Петербурге), из них около десятка тех, кого принято относить к системообразующим, более четверти из них входят в Топ-200 российских банков, пять-шесть — в Топ-30. На их долю в начале года приходилось около 20% совокупных активов банковской системы и примерно столько же депозитов населения (размещенных за пределами Сбербанка). Какими-то особыми приметами по своим стратегиям (например, специализация на рознице, корпоративном обслуживании либо работе на рынке ценных бумаг) они не выделяются. Но некоторыми общими признаками «нездоровья» обладают. Это, во-первых, хронически низкий уровень прибыли до создания резервов (у всех банков из группы риска прибыльность активов составляет 2,3%, у банков из Топ-200 — 0,7%). Во-вторых, высокая доля рискованных активов в портфелях (негосударственных ценных бумаг — 7,6% и просроченных ссуд — 5,3%). В-третьих, у таких банков сокращается база корпоративных клиентов.
Сценарий без послабления по учету ценных бумаг: учитываемые в отчетности потери стоимости корпоративных ценных бумаг — 30% от портфеля на начало периода. Сценарий с послаблением по учету ценных бумаг: учитываемые в отчетности потери стоимости корпоративных ценных бумаг — 15% от портфеля на начало периода.
В ЦМАКП просчитали три сценария развития ситуации: инерционный, при котором цены на нефть упадут примерно на 10%, пессимистический — 20% и шоковый — 40%, а далее «со всеми остановками» — спад экономического роста, резкое снижение платежеспособности заемщиков, ураган на фондовом рынке.
Даже в случае развития умеренного инерционного сценария (цены на нефть около 95 долл. за баррель) в 4 квартале банки из группы риска начнут испытывать дефицит капитала. К тому времени станет очевидным, что многие домашние хозяйства перебрали кредитов, рост их доходов не восстановился, а, наоборот, снизился, и их способность обслуживать долги окажется под вопросом. Аналогичные проблемы проявятся и у корпоративных заемщиков, особенно у тех, кто привлекал кредиты в валюте. Традиционное давление на курс рубля, возникающее в начале осени, выявит проблемность таких займов. Дефицит капитала, который в этом случае образуется у банков из группы риска, ЦМАКП оценивает в 100 млрд руб., из которых половину, как ожидается, будут в состоянии покрыть собственники. Оставшаяся докапитализация объемом 50 млрд руб. ляжет на плечи государства в лице АСВ и ВЭБ.
В рамках развития пессимистического сценария проблемные и безнадежные ссуды в портфелях банков группы риска вырастут с 7 до 8,5%, при этом сам список этих банков расширится до 140 — 150 организаций (доля в совокупных активах около 30%, на рынке депозитов за пределами Сбербанка — 34%). Размер дефицита капитала в таком случае оценивается уже в 190 млрд руб., из которых примерно 90 млрд придется компенсировать за счет поддержки государства, на которую будут претендовать 65 — 70 банков.
В случае реализации самого жесткого сценария число капитально-дефицитных кредитных организаций возрастет до 150 — 160 (35% — в совокупных активах, 40% — на рынке депозитов). Капитальная «дыра» расширится до 250 млрд руб., запрос на господдержку — до 130 млрд.
Отметим, что при всей нерадужности нарисованной перспективы масштаб бедствия окажется все же несопоставимым с тем, что банковская система пережила в 2008 — 2009 гг. Тогда только со стороны ВЭБ было выдано стабилизационных субординированных кредитов на сумму свыше 400 млрд руб.
Как вытащить из ямы
Можно ли предотвратить или хотя бы минимизировать масштабы грядущих потрясений? В первую очередь, конечно, этим вопросом должны озаботиться собственники банков: наращивать капитализацию своих структур следовало начать еще вчера, но можно успеть и сегодня. Правда, хронически проблемный и убыточный (в значительной массе) банковский бизнес давно перестал вызывать энтузиазм акционеров. С другой стороны, никто в свое время — время легких денег — не тащил их силком на эти галеры. К тому же, по данным Банка России, по итогам 2011 г. общая прибыль банковского сектора выросла по сравнению с 2010 г. в полтора раза — теоретически есть из чего затыкать «дыры».
Ряд превентивных мер могут начать осуществлять Банк России и АСВ: более вдумчиво изучать финансовое положение банков с признаками дефицита капитала, предлагать планы по стабилизации ситуации (о чем совершенно не обязательно заявлять публично).
В компетенции регулятора использовать чисто нормативный ход, который уже был задействован в 2008 г.: ввести послабления по переучету стоимости ценных бумаг. Реального положения вещей эта мера не изменит — от того, что акции и облигации на балансах банков будут оценены по вчерашней стоимости, их нынешняя цена не изменится. Но чисто формально это предотвратит одномоментное появление серьезных «дыр» в капитале. И потребует меньшей финансовой поддержки со стороны государства. Так, в случае пессимистического сценария, потребность в докапитализации банков из группы риска с учетом послаблений оценивается в 19% от имеющегося капитала, без послаблений — в 25%, для шокового сценария разбег составляет 27 и 45%.
Минимизировать потери государства способна и выборочность адресатов санационных мер. Например, можно вытаскивать из «ямы» капитального дефицита не все банки, а лишь те, что относятся к системообразующим и чье падение способно спровоцировать банковскую панику, — десяток при инерционном сценарии, полтора — при пессимистическом и чуть более полутора десятков — при шоковом.
Наконец, дефицит капитала — это мощный драйвер концентрации сектора. Нужно лишь продумать систему стимулов.